Издание::Российская газета Регион::Общероссийский выпуск Название::Ее глаза как два тумана Номер1::168 Номер2::8222 Дата::31.07.2020 Страница::9 Автор::Жанна Васильева Рубрика 1::КУЛЬТУРА Рубрика 2::музеи Вид документа:: Принявший орган:: Номер документа:: Дата документа:: Иллюстрация:: Ссылка:: Таблица:: Текст:: ГИМ впервые показывает свое собрание Федора Рокотова Исторический музей впервые показывает свою коллекцию живописи Федора Рокотова (1730-е - 1808), одну из лучших наряду с собраниями Третьяковской галереи и Русского музея. Нельзя сказать, что картины Рокотова из собрания ГИМа не показывались вовсе. К примеру, в 2016-м на большой выставке Рокотова в Третьяковской галерее, фактически третьей за два века, были и работы художника из Исторического музея. Тем не менее нынешний проект предлагает новый взгляд на наследие одного из лучших отечественных живописцев XVIII века. Прежде всего она дает возможность увидеть одиннадцать портретов Рокотова и его мастерской, отреставрированных за последние пять лет. В том числе несколько полотен, которые были впервые атрибутированы как принадлежащие кисти Рокотова. Речь идет, например, о портретах двух кузин - М.А. Волконской и А.Ф. Белосельской (атрибуция 2018 года), о выразительнейшем портрете В.И. Стрешнева (атрибуция 2017 года), или о позднем портрете, вероятно, "бриллиантового князя" А.Б. Куракина, который, как доказали недавно эксперты, Рокотов копировал с другого портрета. Куратор выставки, хранитель коллекции живописи XVIII века Людмила Юрьевна Руднева говорит, что музейщики целенаправленно искали в собрании живописи работы Рокотова. Надежды их основывались на том, что Рокотов долго работал в Москве, писал по заказам губернского дворянства, поэтому его картины могли оказаться среди работ, переданных в ГИМ из Государственного музейного фонда (ГМФ), куда они попали после национализации в 1917. Так, портрет В.И. Стрешнева, как и его родственника Д.М. Матюшкина - из усадьбы Покровское-Стрешнево, портрет П.И. Панина - из Яропольца. Впрочем, Рокотов в ГИМе появился задолго до1917-го. В 1905 году сюда были переданы его живопись из собрания Петра Ивановича Щукина. А три прекрасные работы - авторское повторение 1789 года портрета Екатерины II 1769 года, портреты Сумарокова и "неизвестного в темно-зеленом кафтане" - музей приобрел у наследников Н.Е. Струйского в 1889 и 1890. Это тот самый Струйский, друживший с Рокотовым, портрет его жены кисти Рокотова воспел Заболоцкий ("ее глаза как два тумана, полуулыбка, полуплач..."). Плюс на выставке есть картины Рокотова из частных собраний. Одна из них была куплена на аукционе как работа "художника испанской школы XVIII века", оказалась - кисти Рокотова. Словом, здесь много "открытий чудных". Но это не единственная интрига экспозиции. Проект в ГИМе переносит фокус внимания с "поэтики камерности" Рокотова на мастерскую художника и тиражную жизнь картины во времена, когда фотографиии и в помине не было. Речь не только о гравюрах. Камерность и загадочность портретов уживалась с поточным способом их производства. Один из первых историков русского искусства Якоб Штелин в своих "Записках..." замечал, что в 1762-1764 Рокотов "уже был столь искусен и знаменит, что один не мог справиться со всеми заказанными ему работами". Если учесть, что только в апреле 1765-го он получил звание академика Императорской Академии художеств, это говорит о многом. Слава Рокотова, помимо его дара, определялась и тем, что он был единственным русским живописцем, которому позировала Екатерина II. Портрет его работы так пришелся ей по вкусу, что она повелела не только сделать шесть копий с него и отправить в посольства, но и использовать этот образ на портрете другого автора - шведа Александра Рослина. Правда, это было уже после 1775. Голову и часть наряда Екатерины копиисты брали с портрета Рокотова, а остальное - с полотна Рослина. Успех при дворе способствовал популярности художника. Справиться одному с наплывом заказов не было возможности. И Якоб Штелин так описывал вид мастерской Рокотова: "В апреле 1764 года он имел у себя на квартире около 50 портретов, написанных с хорошим сходством. В них ничего не было закончено, кроме голов". Можно предположить, что остальную часть картин заканчивали ученики под руководством мастера. Кстати, нынешние исследования показывают, что могло быть и наоборот. На портрете Е.П. Воейковой, атрибуированном в 2017-м как работа из мастерской Рокотова, лицо написано явно не Рокотовым, а вот к ее наряду Федор Степанович явно кисть приложил. В 1766-м Рокотов перебирается в Москву. Его мастерская на Старой Басманной работала так интенсивно, что современный исследователь А.А. Бобриков сравнил ее с "фабрикой": "Из рокотовских "головок", как из "головок" Ротари, можно составить не один Кабинет мод и граций". Выставка в ГИМе дает уникальный шанс увидеть, как работала эта система московской художественной мастерской XVIII века. Есть копии работ Рокотова, выполненные его учениками. В том числе знаменитая копия "Кабинета И.И. Шувалова" от Андрея Зяблова, ученика Рокотова и крепостного его друга Струйского. Есть копии, сделанные самим Рокотовым (портрет "бриллиантового князя" Куракина)... И наконец, поздние копии уже XIX века с портретов Рокотова. |